"Мы рады представить нашему читателю новый роман Льва Гурского "Никто, кроме президента", - пишут Марина и Сергей Дяченко, предваряя публикацию фрагментов из романа в журнале "Реальность фантастики". - Рады не только потому, что это интересная и яркая вещь, но еще и потому, что такая публикация расширяет жанровую палитру. В самом деле - что такое этот роман? Саркастического предсказание матерого реалиста-политика? Еще один "ехидный детектив", как определил свой жанр сам писатель? Или все-таки фантастика?"

- Нам представляется, что "Никто, кроме президента..." - все-таки не фантастика, а политический памфлет. А как Вы относитесь у этому утверждению? Что такое вообще фантастика - применительно к Гурскому?

- На самом деле жанровые границы расплывчаты. Критики, например, традиционно относят к политической фантастике не только "У нас это невозможно" Льюиса (где в Штатах побеждает фашизм), но и "Семь дней в мае" Нибела и Бэйли (где Пентагон просто готовит заговор против президента). Я не хотел бы до поры до времени раскрывать главную фишку нового романа, но могу лишь сказать, что - при внешнем правдоподобии деталей - она не укладывается в рамки вялотекущего реализма. Фантастика есть почти в каждом романе Гурского, поскольку автор старается довести некоторые существующие тенденции до абсурда. Оттого-то эти романы одновременно и памфлеты... а вообще-то дело не в терминах. Важно, чтобы произведения, имея касательство к действительности, в какой-то миг от нее отрывались. Дублировать теленовости - занятие скучное и малопродуктивное, бежать за ускользающей фактурой - тоже довольно бессмысленно. Надо поступать наоборот: тихонько преображать мир. На глобальные перевороты у Гурского никогда не хватало воображения, но ведь если исказить в реальном мире лишь пару-тройку деталей, итог может быть тоже неожиданным, верно? Другое дело, что если изменчивый мир вдруг однажды захочет прогнуться под наши фантазии, это будет означать одно: мир спятил.

- Вас называют мастером аллюзий. Часто они действительно парадоксальны и блистательны. Но все ли их поймут?

- Увы, не все, а что делать? Отказаться от самого вкусного? Льву Гурскому приходится смириться с тем печальным обстоятельством, что ему, работающему как будто в массовом жанре, никогда не достичь признания массового читателя. Боюсь, что моя аудитория исчисляется не миллионами, а, в лучшем случае, десятками тысяч. Зато как приятно, когда твои хитрые построения у кого-то вызывают адекватный отклик... Правда, в Гурском нет снобизма. Автор, допуская разнообразные аллюзии, старается их маскировать потщательнее. Чтобы те, кто их не понимают, не раздражались - мол, какое-то загадочное блюдо проносят мимо них. Пусть они его и не видят. В конце концов, во всех романах есть детективный сюжет, и разоблачение черной магии, говоря словами Булгакова, происходит лишь на самых последних страницах. Все честно.

- Как Вы относитесь к экранизации романа "Перемена мест"? Хотели бы Вы продолжить работу в кино?

- К экранизации "Перемены мест" я отношусь с любовью. Опыт был интереснейший и дал мне массу впечатлений. Я бы с удовольствием продолжил работу в кино и дальше, но в кино меня больше не зовут, и я понимаю, почему. Сериальному миру нужны сюжеты, элементарно переводимые на целлулоид. Но в книжках Гурского - где сюжет, конечно, важен, - особую роль играет интонация. Она, я надеюсь, оптимизирует процесс чтения, однако не укладывается в киношный формат. И потом: вы представляете себе в сегодняшней России фильм "Спасти президента"? Я - с трудом. Про фильм "Убить президента" я уж вообще молчу... Видите ли, у меня в романах чересчур много Кремля. Причем всякого. В печатном виде эти радости проходят, но воплощать их в кино сегодня - дураков нет. И это при том, заметим для порядка, что Гурский - никакой не революционер и не ниспровергатель. Он не ругается, не ломает стулья, не потрясает основ, не зовет к топору, а лишь посмеивается. Впрочем, для кого-то, возможно, это даже хуже.

- В Ваших романах преимущественно действуют мужчины: Вы женоненавистник? Каков Ваш идеал?

- Я очень люблю женщин и совершенно их не понимаю. Потому-то их так мало в моих произведениях. Впрочем, в последнем романе они все-таки есть, и играют далеко не последнюю роль, и даже есть некая любовная интрига... Однако не будем раньше времени раскрывать сюжет.

Вопросы задавали Марина и Сергей Дяченко