Льву Гурскому исполнилось десять лет. "Никто, кроме президента" - его восьмой роман

До этого были "Спасти президента" и "Убить президента". Наибольшую известность получил роман Гурского "Перемена мест", по которой был снят сериал "Д.Д.Д. Досье детектива Дубровского" с Николаем Караченцовым в главной роли.

Лев Гурский - известное имя-бренд, один из детективщиков, прозвучавших на первой волне постперестроечной литературы. Однако, в отличие от Тополей и Незнанских, Гурский всегда был вещью в себе.

Его тексты отличали изящество конструкций и легкая ирония, понятная "посвященным": каждое второе имя в книгах Гурского имело в реальном что-то типа прототипа. "Что-то типа", потому что, несмотря на узнаваемость, персонажи романов Гурского обладают своей собственной логикой развития.

Взять хотя бы бывшего редактора большой газеты Морозова, в котором узнается бывший редактор "Независимой" Виталий Третьяков. Знак равенства между Морозовым, промышляющим после отставки торговлей газет в подземном переходе, и Третьяковым, после отставки продолжающим заниматься журналистикой, поставить невозможно. Однако, сделав такую милую отсылку, Гурский заряжает роман доброй иронией, подпитываясь от реалий повседневности. Для того чтобы закружить детективную кадриль и отправить ее по волнам ассоциаций в свободное плаванье. Для чего же тогда нужны все эти многочисленные отсылки? А для того, чтобы невероятные события, коими переполнены романы Гурского (так, "Никто, кроме президента" основан на похищении действующего главы государства), оказывались не столь уж невероятными. В мире всегда найдется место не только подвигу, но и фантазии, которая делается материальной, после того как ее зафиксировали на бумаге. Кроме того, это очень важное для беллетристики свойство - вовремя польстить читателю, который въезжает в систему подмигиваний, чувствуя при этом свое всевозрастающее интеллектуальное превосходство над другими. Ведь смог же, поучаствовал, разгадал шифр и получил порцию заслуженного удовольствия. Два в одном: занимательную книжку читаешь и кроссворд разгадываешь. Причем кроссворд весьма ненапряжный.

Есть и другое объяснение методике Гурского. У литературоведов она называется "вскрытие приема". Все эти отсылки к реальным действующим лицам (рядом с которыми существуют и явно вымышленные персонажи) нужны Гурскому для того, чтобы показать ненатуральность всего в романе происходящего. Но не на сюжетном уровне (который по определению невероятен - похитить президента и держать его в заточении, время от времени выгуливая на протокольные мероприятия, невозможно), а на уровне самого письма. Своими подмигиваниями Гурский говорит о том, что все, что он делает, - не детектив, но игра в детектив. А если быть еще более точным - размышление по поводу детективного жанра.

"Никто, кроме президента" построен по принципу сменяющих друг друга внутренних монологов самых разных героев. Именно этот речевой поток позволяет Гурскому проговаривать массу сведений, никак напрямую к сюжету не относящихся. Как устроены съемки телевизионного шоу или чем буфет в Государственной думе отличается от буфета в Белом доме. Как следует ездить по забитой автомобилями Москве, чтобы не попасть в пробку, или как устроен, к примеру, книжный бизнес. Именно эти отступления - главный источник авторского остроумия и красноречия, убери их - книжка скукожится до четкого композиционного скелета, и будет уже неинтересно следить за интригой, прямой, как полет стрелы.

А тут, а так - бездна обаяния, информационного мусора и душераздирающей актуальности. Которая, собственно говоря, и уравновешивает игровое начало. Гурский - не детективщик per se, он экспериментатор, играющий в массового автора и, на самом-то деле, интересен именно этим.

Проект, начатый десять лет назад, с самого начала выдавал некоторую неформатность. Сочетание приятного с полезным, многочисленные подмигивания и ироническая дистанция авторского взгляда - все это настораживало, настраивало читателя на какой-то совершенно иной лад.

Кстати, потом эту ироническую интонацию и внимание ко всякого рода деталям подхватили наши женщины, под грифом "иронический детектив" совершившие коммерческую революцию. Книжкам Гурского повезло меньше - слишком уж он был тонок и умен, слишком уж ручной выделки были его работы. Однако сериал и многочисленные переиздания тоже чего-то значат. Особенно если ты сидишь в Саратове и пишешь литературную критику.

Член Академии современной российской словесности Роман Арбитман, снискавший известность как один из главных исследователей масскульта, никогда особенно и не скрывал, что игра в Льва Гурского нужна ему как полигон для проверки своих теоретических изысканий в плоскости практического применения. Что ж, надо сказать, у него это замечательно вышло. Проект существует десять лет, в его рамках вышло восемь романов. Продолжение следует.

Кстати, игра в Гурского была не первой мистификацией Романа Арбитмана. В начале 90-х широкую популярность в узких кругах получила монография Рустама Каца "История советской фантастики". Скромная брошюра, отпечатанная на ротапринте в Саратове, состояла из биографий вымышленных писателей и описания их никогда не написанных книг. Кац пародировал традиционный стиль исследовательской монографии, предлагая ключ к пониманию советского периода российской истории. Де, все отечественные правители и генсеки последнего века были одержимы идеей колонизации Луны. "История советской фантастики" удалась на славу, окрыленный ее локальным успехом, Арбитман принялся за создание общеупотребимого бренда. Но его, Гурского, истоки там - в веселой и скрупулезной мистификации. У Феллини есть фильм "8 ?", классический случай "кино о кино". В том же направлении движется и Гурский-Арбитман. У него тоже образовался пул из восьми с половиной книг, включающих восемь полнометражных детективов и половинку, состоящую из монографии Каца. Все его работы - "литература о литературе". Поппривлекательность не должна вводить в заблуждение. Бурение жанра идет вглубь.

Интернет-газета "Взгляд" 1 ноября 2005