Лев Гурский - автор детективных романов "Перемена мест" и "Поставьте на черное", легших в основу популярного телесериала "Досье детектива Дубровского". Новый роман Гурского "Траектория копья", как и предыдущая его книга "Убить президента", вышел в серии "Ехидный детектив" (опубликовано ли в этой серии что-либо еще, неизвестно).
Криминальный сюжет в новом романе Льва Гурского сработан на славу. Однако детектив здесь лишь сито, через которое процеживается огненное зелье политической сатиры и культурной полемики. Потому что фотограф, с исчезновения которого все начинается, работает на мэрию Москвы и готовит к юбилею города серию фотоальбомов, в которых должны быть запечатлены, в частности, помпезные московские монументы, в том числе Георгий Победоносец работы главного столичного скульптора Захара Сиротинина. Своих Георгиев, которых сыщик-рассказчик ласково называет Жорами, Сиротинин расставил по всей Москве. Узнаете? А потом оказывается, что Сиротинин просто очень крупный бандит. Он практикует неслыханную разновидность контрабанды, организуя вывоз некоего товара внутри Георгиев, поставляемых за границу, и горе тому, кто об этом узнает.
Щедрый автор размашистыми штрихами живописует московские реалии близкого будущего. Этот пейзаж - не просто сатира, а наезд по полной программе. Гурский буквально забрасывает читателя шаржами на легко узнаваемых персон (хотя, конечно, все образы собирательные, и вообще все совпадения, как водится, случайны). Церетели-Сиротинин - это еще цветочки. Вот статусный режиссер Мика Оболенский, сын видного советского драмодела,чья супруга разродилась близнецами. Ну что, получили в глаз, узурпаторы культуры? А вот кудрявый мэр, депутат Думы и певец Арон Купершмит, бард Белла Винтковская, автор чернушного фэнтези Савл Труханов и пребывающий в комесовременный художник Глухарь, который присутствует в качестве экспоната на своей посмертной выставке и вдруг хватает за излюбленное современными художниками место гапериста Мурата Сайдарова. Надо ли расшифровывать? Проклятье тронам, смерть искусству! Салтыков-Щедрин отдыхает.
Стиль Гурского великолепен. Вот как рассказчик описывает одну из побед в рукопашной: "...Моя правая скороходовская галоша впечаталась в его левую адидасовскую кроссовку, а стальное острие клюки достигло коленной чашечки правой ноги этого дуболома. Если кто-нибудь думает, что в таком положении легко сохранять равновесие, пусть попробует сам. Я посмотрю". Право, из таких пассажей можно было бы составить учебник для ускоренных курсов нескучного письма.
Досталось от Гурского всем, но особенно беспощаден он к врагам западно-ориентированного индивидуалистического менталитета, а также к представителям и пособникам новой российской власти, равно как и к ее эмблемам. Космополитизм и флюиды бодрого сарказма явно сближают автора с главным героем романа - сыщиком Яковом Семеновичем Штерном, но трезвая нигилистическая энергетика делает Гурского больше похожим на киллера. Гурский заряжает два пистолета: один - желчью, а другой - ядовитой слюной - и совершает несколько символических убийств. Он не только убивает Кобзона-Купершмита (этот герой по ходу пиесы погибает), но и ритуально расправляется со святым Георгием, приклеивая ему кличку Жора и низводя с высокого пьедестала до роли контейнера для контрабанды.
Ну-ну, мы еще поглядим, кто кого. Настоящее, может быть, и принадлежит Гурскому, хотя он и занимается шутовской футурологией. А при мысли о будущем почему-то неизбежно вспоминаются утопические детективы евразийского писателя Хольма Ван Зайчика. А вдруг именно он, выросши в большого Зайца, водрузит святого Георгия на место? Нескучное письмо нескучным письмом, но если кто-нибудь думает, что на фирменном ехидстве можно долго продержаться, не впав в унылое злопыхательство, - пусть попробует. Я посмотрю.
Газета. - 2004. - N 49 (24 марта). - С. 10.